Водитель законопослушно припарковал машину у обочины после отмашки гайского жезла, достал документы, приспустил стекло.
Оглядев придирчиво «Кайен» на предмет явных косяков гаишник козырнул и неразборчиво представился.
- Летаем? - поинтересовался, едва глянув на документы, и пригласил уже более внятно: - Выйдите из машины, пожалуйста.
- А в чем, собственно, дело? - спокойно поинтересовался водитель, холеный господин неопределенного, но выраженно зрелого возраста.
- Ничего особенного, проверка документов, плюс нарушение скоростного режима, габаритные огни не включены...
- Днем? - поднял бровь водитель и усмехнулся.
- А при чем тут время суток? - искренне удивился гаец, - вы выезжаете в область по федеральной трассе, обязаны включить.
Цепким взглядом обшарив водителя и машину, второй подошедший гаишник забубнил в рацию:
- Кайен, госномера Харитон...
Из дверей гаишной будки вышел усатый водитель, хмуро глянул на холеного, то ли ему, то ли в пустоту пробурчал:
- Йоду, видите ли, в аптечке нет... Казлы...
Сидевший за столом капитан равнодушно принял от постового документы, глянул в свидетельство регистрации, оживился, заерзал, с видимой надеждой застучал по клавишам.
- Обкуренный небось? Чего глаза красные? - приступил к разводу лейтеха, тот, что тормознул Кайена.
- Такие глаза, лейтенант. Хочешь — проверяй, - холодно ответил холеный.
Отодвинув клавиатуру, капитан хмуро посмотрел на дерзкого водителя.
- На вашем месте я бы сто раз подумал, прежде чем так разговаривать. Ваши номерные знаки нигде не зарегистрированы. Как вы это объясните?
- А они не мои, - пожал плечами холеный, - они автомобильные. Его судьбой я не интересовался.
Жестом отправив лейтеху на улицу, капитан уставился на свои пальцы, в которых уже была зажата авторучка. Подвинув листок бумаги, капитан стал выводить закорючки: знак доллара, тройка, ноль, ноль, ноль. Вопросительно посмотрел на холеного. За стеклом будки было видно, как курящий на пороге лейтеха жестом отправил спешащего с кипой документов водилу-дальнобоя обратно к машине.
- Интересно, а лейтенант курит коноплю с вашего ведома или по своей инициативе? - улыбнулся холеный.
Ввалившийся в каморку лейтенант тупо растягивал рот в ухмылке, сжимая в пальцах тлеющий косяк, который источал характерный запах жженой тряпки.
- Мляя, чувак, да ты попал! - воскликнул он, заглянув через плечо остолбеневшего капитана, не успевшего от кардинального поворота событий убрать бумажку с коммерческим предложением.
Едва оправившись от шока, капитан издал шипящий и одновременно клокочущий звук, через секунду оформившийся в рязъяренный рык:
- Во-о-он! - капитан поднялся, нашаривая на столе пепельницу, судя по всему, вовсе не с целью любезно предложить ее лейтехе.
- Сгною сцуко, - пробормотал он секундой позже, отирая пот ярости, мелкими каплями выступивший под фуражкой.
- Ему простительно, - улыбнулся холеный, в упор глядя на потерявшего начальственный вид гаишника. - Начальник смены пьян в стельку, а ему, мелкой сошке, чего стесняться?
Хрюкнув, капитан рухнул лицом в невесть откуда взявшуюся на столе тарелку с салатом, глаза его, обежав каждый по своей траектории комнату, собрались в кучу, веки тяжело сомнулись, тело капитана обмякло, по каморке разлетелся сочный храп, разнося кислый запах перегара.
Жалобно моргая, в каморку вошел третий гаишник, тот, что диктовал по рации номер машины.
- Иванов чудит, товарищ ка-а... - осекся он, увидев картину маслом.
Воланд забрал свои документы, пошарил глазами по стене, снял журнал с надписью «Передача смен», открыл, нашел последнюю запись, дописал размашистым, но витиеватым почерком: «Сотрудники — ярко выраженные кретины», захлопнул журнал, заботливо подвинул к голове капитана и стремительно, но с достоинством, вышел.
- Ы-ы-ы, - третий гаишник опустился на пол, выпучив глаза и пуская слюну изо рта.
Холодное солнце проводило отъехавший от обочины и устремившийся в сторону области Кайен, лизнув лучом глянцево-черную крышу. Проехав с десяток километров от Краснодара, внедорожник свернул на неприметную грунтовку, подняв густое облако пыли. И если бы кто-нибудь из спешащих по всевозможным делам водителей обратил внимание, он увидел бы, как из редеющих клубов пыли в зеленое клеверное поле выскочил вороной конь, яростным галопом несущий на спине всадника с царственной осанкой и печатью горькой думы на челе.
